Окуджава, Булат Шалвович (1924-1997).

Упраздненный театр [Текст]: роман / Булат Окуджава. - Москва: Астрель, 2012. - 350 с.
На обл.: Букеровская премия
Имеются экземпляры в библиотеках: ЦРБ, 01, 03, 05, 06, 02, ЦДБ.

Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек?
Как, и когда, и в какой глуши
распускаются розы его души?

***

Пока Земля еще вертится —
Господи, твоя власть!—
дай рвущемуся к власти
навластвоваться всласть,
дай передышку щедрому,
хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние...
И не забудь про меня.

(Булат Окуджава)

История большой, дружной семьи, счастливое московское детство, отрочество любимчика и баловня судьбы, закончившееся неожиданно и трагически в двенадцать лет. Перед нами автобиографический роман Булата Шалвовича Окуджавы, знаменитого барда, автора замечательных песен, стихов, прозы, сценариев. Правда назвать его бардом все равно, что сказать «писатель Толстой» или «поэт Пушкин», что будет неистинной правдой. В авторской песне Окуджава – «наше всё», мера всех вещей, недостижимая вершина. Его песни стали жизнью, молитвой и гимном многих поколений.

С этой книгой мы откроем нового, непривычного Окуджаву. Тихая, прозрачная акварель стиха сменяется на холст и масло прозы, насыщенной, многоцветной, настоянной на оттенках и полутонах, где глаз устремляется за деталями, и деталь порой выразительнее и важнее целого. «Упраздненный театр» – это роман-хроника семьи длиной почти в сто лет. Две густые ветви, грузинская и армянская, образовали крону этого семейного древа, но в двадцатом веке стальной топор почти ничего от него не оставил. Автор рассказывает о судьбе родных с высоты прожитых лет и опыта, одновременно мы видим происходящее глазами маленького Ванванча (детское прозвище главного героя). Портрет времени получается стереоскопичным, почти осязаемым: грустно-насмешливое, ироничное повествование об истории рода углубляет непосредственное детское восприятие уютного, знакомого мира через жесты, взгляды, интонации, обрывки фраз и даже запахи. Мы видим эпоху сквозь повседневность, но в каждый день вторгается неумолимое время 1930-х годов.

Акулина Ивановна сказала маме как бы между прочим:
‑ Эвон и Мартьян в Москву приволочилси... Спасается вроде...
‑ Что за Мартьян? – как-то слишком строго спросила мама. ‑ Это кто?.. Ах, этот... Он же кулак, няня. Вы разве не знаете, что мы объявили кулакам войну?
‑ Он хрестьянин, милая ты моя, ‑ мягко сказала няня, ‑ чего уж воевать-то? Он хлебушек растил и нас кормил, вот-те и война...
Ванванч рисовал в это время пушку. Он прислушался, представил себе тихого Мартьяна на кухне и подумал, что Мартьяна жалко.
‑ С кулаком, няня, мы социализм не построим, ‑ сказала мама, ‑ он грабитель и кровосос. Вы вот его жалеете, а он бы вас не пожалел...
Пушка у Ванванча выстрелила, и, продолжая линию выстрела, он пририсовал человечка с бородой и криво написал: «кулак».

Глазами ребенка, которому предстоит пережить арест родственников, расстрел отца и долгую разлуку с матерью, автор стремится проследить тот путь, который привел к трагедии. С годами пришло понимание, что боготворимые отец и мать, смолоду уйдя в революцию, продолжая верно и честно служить пролетарским идеалам на партийной работе, некоторое время были частью репрессивной машины. Перед нами не просто хроника семьи, но исповедь человека, который сам будучи жертвой, принимает на себя ответственность за вольную и невольную вину родных. «Упраздненный театр» – это, в некотором смысле, театр анатомический, препарирование с целью выяснить истинные и неочевидные причины смертельной болезни. Отсюда такое безжалостное название – театр верных ленинцев, несгибаемых большевиков, в котором служили его родители, упразднили путем сжигания дотла. С тем, чтобы выстроить на его месте еще более грандиозное зрелище.

Никому из простых смертных не дано разглядеть изощренные рисунки грядущего и того, что дорожки, кажущиеся параллельными, сходятся, сходятся, и в скором времени им суждено пересечься – со скрежетом, стенаниями и кровью.

В какой-то мере это и роман-предостережение. Но в первую очередь, перед нами великолепная русская проза. Проза поэта, и лучшее, что довелось прочесть за последнее время. Эта книга не о репрессиях, не о жертве и искуплении, ничего пафосного или героического в ней нет. Наоборот, она полна самоиронии, житейской мудрости, любви к окружающему и острой наблюдательности. Страницы густо населены, в них кипит жизнь, звучат живые голоса, будь то арбатский двор, душно-ласковый Тифлис или таежный уральский поселок. Как мрачное предзнаменование мелькнет на страницах еще молодой, но уже зловещий Лаврентий Берия, близкое знакомство с которым только ускорит трагическую развязку. Встретим и гениального, по-детски беспомощного, печального поэта Галактиона Табидзе, женой которого была тетя Оля Окуджава.

Он любил вспомнить произнесенное Иоанном Кронштадтским: «Радуйся, когда тебе предстоит случай оказать любовь. Оказывай любовь просто, без всякого уклонения в помышления лукавства, без мелочных житейских корыстных расчетов, памятуя, что любовь есть сам Бог ‑ существо непростое...»

Возможно, эта фраза для автора ключевая, кредо его жизненной философии. В конце концов, роман-хроника оказывается романом о любви, о том, что за пределами её вечного спасительного круга начинается неизменно преходящий театр истории, в котором каждому предстоит играть выбранную роль.

В этом издании много редких фотографий, предисловие к книге написал Василий Аксенов. В 1994 году за роман «Упраздненный театр» Булат Окуджава был назван лауреатом премии «Русский Букер».

Инна Поповия