Неверов, Александр Сергеевич (1886-1923).
Ташкент - город хлебный [Текст]: повесть / А. С. Неверов; авт. предисл. В. А. Чалмаев. - Москва: Детская литература, 1983. - 111 с.: ил. - (Золотая библиотека: избранные произведения для детей и юношества).

Имеются экземпляры в библиотеках: ЦДБ, 10, 11, 05, 12
(есть другие издания во всех библиотеках ЦБС) .

(Не)забытые страницы

При настоящем противнике в тебя вселяется безграничное мужество.
(Ф. Кафка)

Писателю Александру Неверову (1886-1923) довелось самому стать очевидцем и участником событий, описанных им в повести «Ташкент – город хлебный». Страшный голод в Поволжье 1920-21 гг., вызванный засухой и коммунистической продразверсткой, унес миллионы жизней, а уцелевшие, кто еще мог передвигаться, в поисках спасения вынуждены были уезжать за много тысяч верст в хлебные края. Вместе с потоком беженцев Неверову пришлось проделать мучительный путь из опустошенной Самарской губернии на попутных поездах в Ташкент, незатронутый бедствием. В 1923 г. он закончил повесть, в которой с документальной, неумолимой точностью описал это страшное путешествие от лица двенадцатилетнего Мишки Додонова, который решается ехать за хлебом ради уже не встающей матери и младших братьев. Около двух недель среди нечистот, болезней, вшей, рука об руку с голодной смертью, на крышах и подножках, среди злобы и равнодушия, теряя и обретая друзей, Мишка пробивается к заветной цели. Натуралистические подробности голода и нищеты еще страшнее своей обыденностью. Читателю придется вместе с героем пройти недетские испытания и заглянуть в малоизвестные страницы российской истории.

И все же эта книга не о смерти и голоде, не о борьбе за кусок хлеба и выживании любой ценой. Прежде всего, она – о терпении и милосердии. О том, что ради друга, с которым вместе отправились в опасное путешествие, можно пожертвовать всем, но не оставить его в беде. Сколько раз обстоятельства и роковые случайности, больно ударив, отбрасывали Мишку назад, и он оказывался на обочине дороги, вооруженный только надеждой и упорством. В полной безысходности, на самой нижней точке отчаяния всегда приходило спасение в лице других людей. Как будто вступал в силу закон «круговой поруки добра», который неслышно управляет нашей жизнью. Еще эта книга о том, что не стыдно просить, когда действительно нуждаешься, не стыдно чуть-чуть схитрить не в ущерб другим ради доброй цели, и о том, что жизнь даже ценой сухой, замусоленной корки лучше и важнее смерти. Интересно, что когда Мишке приходится врать мужикам в вагоне, что едет он в гости к родственнику-комиссару, они охотно верят ему. А когда он рассказывает сущую правду о том, что машинист обогрел, накормил и вскоре повезет его в Ташкент в кабине паровоза, люди принимают это за выдумку, плод воспаленного голодом воображения. Так ведь и в обычной жизни мы охотнее верим в полномочия, чем в доброту и чудо.

Но объективно говоря, Мишка смог выжить благодаря тому, что страдания не заглушили наблюдательности, способности к рассуждению, привычки взвешивать слова и поступки. Сила воли, воображение, умение дружить до самозабвения и, главное, чувство ответственности за себя и свою цель сделали чудо возможным. Ничего этого Александр Неверов не говорит нам прямо, в его книге нет никакой назидательности прописных истин. Его герой не ходячая добродетель, а обычный мальчишка: и задира-драчун, и романтик-мечтатель, азартный, пылкий, независимый. Загадка достоверности и увлекательности повести не только в документальности, а в стремительном, наполненном событиями и зигзагами повествовании. И особенно – в языке, сжатом, ритмичном, насыщенном, который дает возможность не просто увидеть, а прожить с героем эти несколько дней.

По некоторым свидетельствам Франц Кафка, величайший писатель XX века, с восхищением отозвался о повести, прочитав ее за один вечер, и добавил: «Народ, у которого такие мальчики, как в этой книге, – такой народ нельзя победить» (Яноух Г. Из разговоров с Францем Кафкой). Продолжив мысль классика, можно сказать, что эта книга – о русском характере, о том, что нас объединяет. Совсем не напрасно она входила в круг обязательного школьного чтения, пока не была запрещена на несколько десятилетий. Боюсь только, подавалась она тогда не как аллегория жизненного пути и лучшая русская проза, а как учебник «классового подхода». Словом, уникальная по всем статьям получилась книга, и сегодня она помогает нам с вами заглянуть в себя, не забывать свое прошлое и ценить настоящее.

Инна Попович